Начало здесь: https://malinovyi-tuman.ru/nepridumannye-istorii/

Встреча с матерью

Прошло уже три месяца в дороге к дому. После всех скитаний по стране Вера наконец-то приехала в родной город. Поднявшись на второй этаж двухэтажного коммунального дома, подошла к своей комнате.
Девушка открыла дверь, вошла внутрь. Мать, взглянув на неё, громко вскрикнула:
— Цыганка! Ну-ка, вон отсюда! — и вытолкала из комнаты.
Вера вышла в коридор, села на пол у стены и заплакала. Её мать позвала соседку:
— Тетя Нюра, гляди-ка, цыганка пришла к нам! И не уходит.
Соседка подошла к Вере, наклонилась, посмотрела внимательно. У Веры слёзы текли по щекам, оставляя чистые дорожки на грязном, почерневшем лице.
— Верушка! Ты, что ли?! — хлопнув в ладоши, с удивлением произнесла тетя Нюра.
Она узнала в этой тощей оборванке Веру, красивую девчонку-соседку.
— Да, тетя Нюра, это я, — ответила заплаканная Вера.
Счастью Веры и домочадцев не было предела. Выбежала младшая сестра Тоня, принялась обнимать живую сестрёнку. В семье уже не ждали Веру — думали, что она погибла. Прошло слишком много времени после её отъезда.
Радость утихла, а Веру надо было отмывать. В густых чёрных, как смоль, волосах множество вшей. Сразу в баню. Отмывали долго. Но в порядок привели.
Вере ещё предстояло преодолеть много бед и трудностей, пока шла Великая Отечественная война. Она всё преодолела, выжила и вырастила свою младшую сестру. Характер её стал сильный, а весёлый нрав помог ей и в мирной жизни устроиться нормально.

Осьмушка на день

Шёл первый год войны. Зима. В городе выдавали карточки на еду. Давали на них хлеб — осьмушку на день, так называли эту пайку. Это кусок чёрного хлеба, разрезанный на восемь частей, то есть одна восьмая кусочка на день.
Еды не хватало. Семья голодала.
Женщины, живущие в домах, стоящих рядом и напротив по улице, собирались по нескольку человек и ходили на хлебозавод. Там можно было купить муки. Эта затея была незаконная, но голод гнал людей на эту авантюру.
Александра, мать Веры, не ходила с женщинами, боялась. В их семье, состоявшей из матери и двух её дочерей — Веры и Тони, голод был особенно жестокий.
Старший сын Александры, Николай, был эвакуирован с заводом в Уфу. Отец умер ещё до войны, в 1937 году.
Александра продержалась в голоде недолго. Заболела. Началась голодная диарея. Вера повела её в городскую больницу. Там не приняли: военный госпиталь. Соседки посоветовали:
— Вера, оставь мать и уходи. Не выгонят же её.

Выгнали Александру к ночи.

Утром прибежал чужой мальчишка, сообщил:
— Ваша мать лежит на земле на Волжской Набережной.
Вера прибежала на Набережную. Из двора напротив дали тележку. Кое-как дотащила Вера мать домой. Александра полежала дома недолго и умерла.
Вера, не зная, что делать, подала телеграмму в Уфу брату.
Война. Брата Колю, конечно, не отпустили.
Во всём помогали соседи. Простая, казалось бы, процедура — похоронить человека в городе — была очень сложной в военное время.
Гробов не было. Вера с соседкой, тётей Нюрой, выпросили у чиновников гроб для заключённых. Он был тяжелый — вероятно, из сырых досок.
Вторая проблема — на чём везти. У кого-то нашли и попросили лошадь с телегой. А запрягать и управлять кому? Тётя Нюра, ранее деревенская, смогла запрячь, она же затем и управляла лошадью.
Две сестры, Вера и Тоня, остались одни. Стали сиротами.
Вера растила младшую сестру Тоню. В детский дом сестру не отдала. Тоня, когда к ним пришли сотрудники детской службы, вцепилась в старшую сестру с плачем, в котором можно было расслышать только слова: “Вера, не отдавай меня”. А Вере только что исполнилось восемнадцать лет. Так и не отдала Вера сестру в детдом. Так и выживали вдвоём.

Кража карточек – голодная смерть

Две сестры, оставшись одни, питались на выданные карточки. Вера хоть и старшая, но такая же неопытная, как и младшая.
Обе доверчивые. Карточки на декаду (то есть еда на десять дней) лежали за печкой — и вдруг пропали: кто-то их украл. Всё. На этом жизнь может закончиться. А жить надо.
Вера в отчаянии пошла на мельницу к директору. Пришла в кабинет, рассказала ситуацию с кражей карточек.

Из её рассказа:

— Я не знаю, почему он помог мне. Наверное, пожалел — были тогда хорошие люди.
Он записал адрес и мне сказал:
— Завтра ждите во дворе — я пришлю машину с овсяной лузгой.

Вера, счастливая, прибежала домой. Забежала к соседке, рассказала. На следующий день вместе с соседями ждала машину. Директор не обманул: въехала грузовая машина. С неё сгрузили целый кузов лузги.
Лузга — это уже не голод: её просеивали через сито и из просеянных остатков варили и пекли хлеб. Все жители дома вместе с Верой набрали в мешки этой лузги. Целую зиму все соседи ели овсяные кисели и каши.

Мука или выживание. Опасные приключения

Сложно приходилось Вере выживать после похорон матери. А соседские женщины продолжали выживать за счёт муки. Мать Веры боялась ходить за мукой — в результате ушла из жизни. Вере надо было выживать.
Для покупки муки нужны были деньги. Денег не было. Поехала Вера в соседнее село, к дальней родственнице. Та не отказала: дала денег на первую покупку.
Вместе с другими женщинами Вера приобрела несколько килограммов муки. Её ездили продавать в соседний областной центр. На ночном поезде прибыли на вокзал, Там, на перроне, поезд встречали и забирали женщин на ночлег, распределяя по квартирам, жительницы города.
Веру тоже взяла к себе одна, привела в квартиру и уложила спать. Утром за ночлег Вера рассчиталась стаканом муки. О событиях дальше сама Вера рассказывала так:
— Я рассчиталась за ночлег и пошла в коридор одеваться. А на вешалке висит милицейская форма. Я замерла от испуга, не зная, что ожидать. Но всё обошлось. Никто не вышел. Там, в этом областном центре, голод был хуже, чем в нашем городе.
Пришла я на рынок — только мешочек поставила на прилавок, а уже очередь. Я за полчаса продала стаканчиками муку. После приезда домой на вырученные деньги смогла с долгом рассчитаться и следующие партии уже на свои деньги покупала.

На волосок от тюрьмы

На поприще мучки, как говорила Вера, её испытания не закончились. В очередной поход за мукой приключение случилось только с Верой. Все женщины уже шли домой с мукомольного завода. Их труд был нелегальный. Мешки с мукой женщины привязывали на пояс, под юбку. Маленькими группками шли по шпалам железной дороги, тихо разговаривали.
Вдруг все замолкли.
Навстречу двигался молодой милиционер. Женщины молча шли навстречу: сворачивать некуда, идти надо. Одна за другой, поравнявшись с ним, молча проходили мимо.
Все прошли — Веру он остановил: она самая молодая из всех.
Милиционер стал с ней разговаривать, пошёл рядом. Женщины быстро удалялись, а Вера идёт с милиционером в милицию. Далее Вера рассказывает:
— Он меня спрашивает о чём-то… Пытаюсь невпопад отвечать, а сама незаметно отвязываю мешок с мучкой. Иду медленно — развязываю верёвки на поясе. Отвязала, тихо перешагнула мешок и, вздохнув с облегчением, пошла быстрей с этим милиционером.
Женщины же, соседки, благополучно пришедшие домой, сразу зашли в Верину комнату.

Далее по рассказам соседей:

— Зашли к Тоне, младшей сестре Веры, и говорим: “Тоня, Верку твою забрали в милицию. Иди, выручай”.
А Тоне лет девять было.
— Ты, Тоня, как войдёшь в милицию, ничего не говори, сразу ори. Просто открой рот и плачь, да кричи громко.
Подвели Тоню к милиции, говорят: “Заходи”.
Тоня зашла в помещение милиции, а Вера там уже с тряпкой и ведром с водой — полы моет. Её заставили.
Тоня, как её научили, так и сделала. Открыла рот и заорала что есть мочи.
Дежурный в милиции её спрашивает, а она орёт. Наконец добился от ребёнка ответ.
На вопрос: ” Чего тебе надо?” — Тоня в слезах ответила:
— Верку надо, сестру.
Дежурный только и сказал:
— Забирай свою Верку, и убирайтесь обе отсюда.
Так этот случай закончился благополучно, а не десятью годами тюрьмы.